Диверсант [HL] - Юрий Корчевский

Стараясь идти тихо, они подобрались к церкви сбоку. Было это непросто, учитывая, что на подошвах немецких сапог набиты металлические набойки. Замерли у дверного проёма.

— Володя, — зашептал танкисту в ухо Саша, — заходим спокойно и открываем огонь. На нас их форма, и они сразу не поймут, не встревожатся.

— Понял, — кивнул в ответ танкист.

Они спокойно вошли, постукивая по каменному полу подковками. Один из корректировщиков вскочил было, но, увидев своих, успокоился.

Огонь открыли сразу из двух стволов. Никто из корректировщиков не успел оказать сопротивления.

Зал, где проводились церковные богослужения, затянуло пороховым дымом, а звук выстрелов, множась эхом от высоких потолков, бил по ушам.

И в самом деле: в углу аккуратно стояла буссоль и около неё дальномер. Рядом с телами убитых, помаргивая жёлтым огоньком, попискивала рация.

— Добей немцев, если кто ещё жив.

Саша решил вывести из строя оптические приборы. Вещь дорогая, точная оптика и механика — на складах такую ещё поискать надо.

Александр автоматом разбил оптику на дальномере и буссоли, ударами каблука снял металлические корпуса. Обратил внимание — что-то тихо в церкви.

Он повернулся к танкисту.

— Ну, ты чего?

— Как-то не по-людски раненых добивать. Уж лучше ты!

— А они бы нас пожалели? Враг хорош, когда он мёртв. Или ты воевать в белых перчатках хочешь? Не получится.

Саша подошёл к лежащим на полу немцам. Сергей просчитался — их было пятеро. Четверо были мертвы — с такими ранами в груди и голове не живут. Пятому же пули угодили в живот, он был без сознания и часто дышал.

Саша вытащил пистолет и выстрелил раненому в голову, вторым выстрелом разнёс рацию. Какой-никакой, а ущерб.

— Пошли!

На танкиста было жалко смотреть. Он плёлся за Сашей как побитая собачонка. За рулём трофейного грузовика рисковал, в церковь войти и стрелять не побоялся, хотя кто-то из немцев вполне мог успеть выстрелить в ответ. А раненого добить кишка оказалась тонка. Вот почему так? Или в русских сострадание к увечным — даже врагам своим — от рождения заложено?

— Долго вы что-то, — обеспокоился Вилли при встрече.

— Сам бы, наверное, быстрее сделал. Только чего тогда вместо меня не пошёл? — зло прошипел танкист.

— Хватит ссориться, только время попусту теряем.

Они пошли на звуки стрельбы. Была уже ночь, но стрельба не стихала. То винтовочный выстрел бабахнет, то пулемёт басовито очередью зайдётся.

Вывернув из развалин на улицу, они увидели блестевшую впереди воду. Днепр!

Саша такого даже и предположить не мог. Оказалось — позиции немцев и наших разделяет река. Сами-то они переплывут — не дворяне, а как же оружие, портфель с документами? Да и свои красноармейские книжки желательно не замочить.

— Бойцы! Надо искать брёвна или кусок забора. Портфель с немецкими документами и оружием на него положим.

— А ведь верно.

Вскоре бойцы нашли разбитый взрывом забор — бревенчатый столб, жерди и доски. Уж портфель и оружие по-любому выдержать должен.

— Давайте влево, там вроде бы пока не стреляют.

Переправляться желательно так, чтобы не попасть под огонь врага. Ночь, луна периодически выглядывает в просветы между облаками. Если их на воде обнаружат, посекут из пулемётов. Ну, немцы — это понятно, так ещё и наши могут принять за гитлеровцев, встречного огоньку добавить, тогда — полная хана.

По заваленным обломками домов улицам они пробрались влево — квартала два. Тут не стреляли. Осторожно спустились к воде.

— Парни, документы свои личные — в портфель. Он кожаный, даже если вода попадёт, сразу не промокнет. И оружие сюда же — плыть сподручнее будет.

Они столкнули импровизированный плот в воду. Сергей и Володя полезли в воду сразу.

— Вы что, сдурели? Снимайте сапоги, френч, брюки! Или хотите к своим в немецкой форме явиться? Да вас ещё на берегу расстреляют!

Глава 9

СНАЙПЕР

Все, кроме танкиста, разделись до исподнего. Он снял только сапоги. Их, как и оружие, уложили на плотик, потому как редкостью были сапоги в Красной Армии, и в основном только у комсостава. Бойцы же ходили в ботинках с обмотками.

О! Эти обмотки! То они разматываются во время марша, и боец падает на ходу, то во время тревоги их невозможно быстро намотать.

Немецкая же армия была вся обута в сапоги. У офицеров — хромовые, лакированные; у солдат — попроще, с широкими голенищами, удобные в носке. Немецкие пехотинцы чего только за голенищем не носили — запасные магазины к автомату, губные гармошки, гранаты с длинными деревянными ручками.

Жалко было бойцам бросать такую обувь.

Они вошли в воду, и пушкарь тут же порезал ногу — на дне реки было полно всякого хлама.

Держась за плот, поплыли. И только оказавшись в воде, Саша осознал, что он допустил ошибку. Плот был тяжёлым, и его быстро сносило течением — как раз к тому месту, где шла перестрелка.

Как же он так опростоволосился? Вплавь, без плота — и всё получилось бы нормально. Но плот, сносимый течением, как якорем держал вокруг себя окруженцев, неся их в опасную зону.

Вспыхнула осветительная ракета, высветив людей на самой стремнине. Немецкий пулемётчик дал длинную очередь. Пули цепочкой ударили по воде, фонтанчики стремительно приблизились к плоту, от которого полетели щепки.

Саша, не отпуская плота и задержав дыхание, с головой погрузился в воду. Свет над водой погас, и он вынырнул, жадно хватая ртом воздух. Почувствовав, что кого-то не хватает, обернулся влево. Чьё-то тело уплывало от плотика. Это был, Володя, танкист — только он не раздевался, поскольку плыл в комбинезоне. Жаль мужика, но сейчас надо было заботиться о живых.

— Парни, дружно толкаем плот к берегу.

Сказать просто, а ты попробуй погреби в полную силу, когда этих самых сил уже нет.

Снова хлопнула ракетница, и над Днепром повисла на парашютике ещё одна осветительная ракета. Вот ведь дурацкая ситуация — ты виден всем, а самому спрятаться невозможно.

Немецкий пулемётчик явно ждал подходящего момента. По плоту и людям ударила очередь, следом — ещё одна. Патронов пулемётчик не жалел.

Все четверо нырнули в воду — так меньше шансов попасть под пули, да и скорость в воде они теряют быстро, становятся мене опасными.

Ракета погасла, и окруженцы тотчас вынырнули, пытаясь отдышаться.

Саша оглядел оставшихся. Иван тут, Сергей тут, хотя ему труднее всего — обмотанное вокруг тела знамя намокло и тянуло вниз. С ним — трое. Четвёртого не было. Вилли… Значит, русский немец Вилли, или Витька, погиб. Может, если бы только ранен был, но на твёрдой земле — перевязка, госпиталь, а там глядишь — и в живых бы остался. На воде же ранение всегда страшно чревато. Даже не смертельная рана сильно кровит, и кровь не останавливается. Пока до берега доберёшься, кровью изойдёшь.

Как только взлетела следующая ракета, Саша тут же скомандовал:

— Все под воду!

И вовремя. Пулемётчик ждал — дал очередь, от плота полетели щепки. Несколько пуль попали в портфель — Саша потом уже, на берегу, обнаружил несколько пробоин.

Тактика, выбранная им, оказалась правильной, но потеря двух человек сказывалась: плот едва-едва приближался к берегу, его больше сносило по течению вниз. Правда, и в этом случае обнаружился плюс: ракетчик с пулемётчиком остались позади, и теперь окруженцам не приходилось нырять, тратя силы.

С трудом им удалось дотолкать плот до берега. Из последних сил выбросили на отмель портфель, сапоги и оружие, а сами буквально выползли из воды и упали на траву. Плот же медленно уплыл по течению вниз.

Отдышавшись, бойцы обулись, а Сергей стянул с себя рубаху, размотал знамя и выжал из него воду.

— Намокло, тяжёлое — страсть! Кабы не плот, уже ко дну пошёл бы.

Потом оглядел товарищей и рассмеялся.

— Видели бы вы себя! Умора! В трусах, сапогах и с автоматами! Ой, не могу!

Видок у них в самом деле был ещё тот. Мокрое бельё неприятно липло к телу. Форму бы сейчас сухую и поесть от пуза, а тогда уже и дальше воевать можно.

Невдалеке послышались шаги, шелест травы, и из темноты возникли двое парней — в гражданской одежде и с винтовками.

— Стой, кто такие?

— Свои, из окружения выходим.

— Сдайте оружие и — к командиру.

— Вы-то сами кто будете? Мы красноармейцы, и цивильным не подчиняемся.

— Ополченцы мы. — В доказательство парни сняли с плеча винтовки.

— Тоже мне аргумент. Оружия сейчас только у ленивого нет. Шли бы вы, парни, своей дорогой.

Ребятки, однако, обиделись, щёлкнули затворами.

— Руки вверх!

Саша не выдержал.

— Ты винтовку свою вон туда, на немцев направляй. Мы только что на переправе двух боевых товарищей потеряли, а ты стволом в меня тычешь!

— Сдайте оружие!